Война за "Асгард" - Страница 143

143

— Проходила, Танака-сан. Но моя мать была замужем за англичанином, и я поступала под именем Анны Лоуэл.

— Данные генетической карты не меняются оттого, что ее владелец решил взять себе другую фамилию, — терпеливо объяснил Танака. — Сколько времени прошло между первым и вторым сканированием?

— Два года. Я и до этого проходила проверку, господин. В шестнадцать лет, как все граждане Евросоюза…

Молчавшая до того Радостина сказала тихо:

— Может быть, господин не знает… За Стеной очень много тех, кто стал жертвой несправедливости. Кого-то оклеветали враги, других не включили в квоту как нелояльных граждан… Анна здорова, господин. Если бы вы могли проверить ее в вашей лаборатории…

— Достаточно, — сказал Танака по-русски. — Не следует указывать мне, что я должен делать. Надо молчать и отвечать на мои вопросы. Ясно?

Радостина кивнула и отвернулась. “Она подойдет Мнемону, — подумал Танака с непонятным облегчением. — У нее есть характер, она будет сопротивляться, а это доставляет ему наслаждение…”

— Твоя откровенность похвальна, — обратился он к Анне. — Конечно, все эти данные есть в твоем досье, но, как вы заметили, я не заглядываю в бумажки… пока. В любом случае тебе нужно пройти еще одно сканирование. Мать сверхчеловека должна быть не только умной, но и здоровой, не так ли?

— Если у меня ничего не найдут, я смогу вернуться в Лондон?

Танака улыбнулся.

— Поговорим об этом позже, Анна. Сейчас тебя отведут в лабораторию и возьмут необходимые анализы. — Он включил функцию локальной связи и вызвал Никласа. — Детальная расшифровка твоей карты займет некоторое время. Думаю, в следующий раз мы встретимся через три-четыре дня.

— А что будет с Радостиной?

“Хороший вопрос, — подумал Танака. — Но на твоем месте я предпочел бы не знать ответа…”

— Мы продолжим тестирование, — сказал он спокойным голосом. — Вы больше не увидитесь — это делается в целях сохранения чистоты эксперимента. Дальнейшие этапы отбора строго индивидуальны, кандидаты будут общаться только с персоналом лаборатории. Можете попрощаться.

Он с интересом наблюдал, как девушки неуклюже выбираются из своих кресел и бросаются друг другу в объятия. Танака уже доводилось видеть подобные сентиментальные сцены — иногда Кобаяси ухитрялся привозить подруг из одного поселения, но чаще дружба между девушками завязывалась в дороге от их сектора до Исследовательского центра. По-видимому, причина крылась в природной сентиментальности восточнобалтийской расы. Слезы, поцелуи, ласковые слова… Поначалу он думал, что многие из девушек — лесбиянки, но потом понял, что сексуальные предпочтения здесь ни при чем.

Никлас Ларгрен, невысокий аккуратный скандинав с подстриженными кружком соломенно-желтыми волосами, неслышно вошел в Жемчужную комнату и встал чуть позади доктора. Танака молча указал ему на Стойменову.

Кивнув, Никлас подошел к Анне сзади и взял ее за локоть. Она мгновенно отпрянула от подруги и испуганно обернулась.

— За мной, — сказал Никлас по-английски. — Лишних движений не делать, надеть фильтр, идти спокойно.

Глядя на вытянувшуюся в струну рыжеволосую девушку, Танака поймал себя на мысли, что ему неприятно видеть, как обращается с ней Ларгрен. Казалось бы, ничего особенного, но все же неприятно. Когда Никлас потянулся к поясу, на котором висела связка полупрозрачных оптических фильтров, он едва заметно покачалголовой.

Скандинав снова спокойно кивнул. Служба безопасности “Асгарда” требовала, чтобы трэшеры передвигались по территории базы только в оптических фильтрах, сужающих поле зрения так, что человек видел лишь то, что находится у него перед самым носом, но Исследовательский центр жил по своим правилам.

— По сторонам не смотреть, — добавил Ларгрен. — Руки держать за спиной. Все, на выход.

Когда серебристая панель двери закрылась за ними, Танака повернулся к всхлипывающей Радостине.

— Почему ты плачешь? — спросил он мягко. Теперь, когда выбор был сделан, ему стало даже немного жаль эту смешную девочку с тонкими, похожими на переплетенные пшеничные колосья косичками. — С твоей подругой все будет хорошо, поверь мне.

— Простите, господин… — Радостина совсем по-детски вытерла слезы рукавом своего светло-синего комбинезона. — Анна… она из-за меня сюда попала. Когда господин Кобаяси пришел к нам в лагерь, Анна должна была работать на электростанции. Кто бы ее там стал искать, на дежурстве-то. А я ее как на грех уговорила смениться и помочь нам ветряк починить. Ветряк у нас ураганом последним погнуло совсем, титановую мачту, как макаронину, едва в узел не завязало. А Анна у нас по двигателям первая в лагере. Вот и уговорила, дурочка безмозглая…

— Ты оказала своей подруге добрую услугу, — улыбнулся Танака. — Если мы выясним, что ее генетическая карта в полном порядке, ей уже не придется возвращаться за Стену.

— Да знаю я! — У Радостины снова влажно заблестели глаза. — Кто к вам попадет, тому обратно дороги нет. Думаете, не слышала, что про ваш Центр рассказывают?

— Чепуха! — Танака достал из стенного шкафчика бутылку эйфопива, налил в высокий бокал и подал девушке. — Выпей и успокойся.

Радостина с опаской взяла бокал, осторожно отхлебнула, но глотать сразу не стала, выжидательно глядя на доктора.

— Пей, пей, — подбодрил ее Танака. — Это не отрава и не снотворное. Ты просто слишком напряжена. Между тем тебя следует поздравить — ты успешно выдержала первый этап нашего конкурса. Твое здоровье!

143