Война за "Асгард" - Страница 19

Здесь повсюду царил полумрак. Источником освещения служили горевшие вполнакала синеватые лампы, упрятанные в толщу стен. Одна такая лампа, освещавшая неприметную металлическую дверь в задней стене ангара, при их приближении начала мигать все быстрее и быстрее, так что у ас-Сабаха слегка закружилась голова. Мерцание лампы очень напоминало сигнал тревоги, не сопровождавшийся, однако, ни ревом сирены, ни иными звуковыми эффектами — напряженную тишину ангара нарушал только гулкий звук их шагов. На секунду Тамиму показалось, что пулеметы на башнях разворачиваются на сферических турелях и нашаривают хищными рылами его долговязую фигуру.

— Не волнуйтесь, Ваше Величество, — шепотом произнес полковник. — Система требует идентификации.

Он подошел вплотную к металлической двери и приложил к ней ладонь. Откуда-то из темноты сверкнул радужный лучик, кольнул полковника в глаза. Потом дверь ушла в сторону — абсолютно бесшумно, словно растворившись в темноте.

— Полковник, а как же пропустили меня? Неужели особам королевской крови допуск не требуется? — поинтересовался ас-Сабах, спускаясь вслед за полковником по крутой винтовой лестнице и недоумевая, в каком же странном месте назначил ему встречу тот, кого король Аравийский считал могущественнейшим человеком мира.

— Вы — гость, — ответил Бейли, не оборачиваясь. — Вас пригласил сам Пророк. Мы оскорбили бы Пророка, подвергнув вас проверке.

“Надо же, как повезло, — подумал ас-Сабах. — Интересно, предусматривал ли ибн-Сауд возможность сканирования сетчатки глаза или проверки папиллярных узоров? Наверное, предусматривал — не случайно же меня накануне полета заставили целый час держать руки в чане с отвратительным теплым студнем, так и не объяснив, в чем смысл этой неприятной процедуры. Впрочем, доктора Газеви трудно упрекнуть в излишней разговорчивости… Жив ли он еще?”

Доктор Газеви входил в состав маленькой группы заговорщиков, знавших правду об ас-Сабахе. Он осуществлял контроль над физической подготовкой двойника, а также помогал пройти психокоррекцию. Раз в два дня доктор делал Тамиму инъекции какого-то легкого наркотика, который, по его словам, способствовал замещению реальных воспоминаний и эмоций искусственно сконструированными образами. После третьей инъекции ас-Сабах, уже освоившийся в роли короля, провел полночи без сна, решая любопытную задачу — каким путем можно гарантированно избавиться от некоего ас-Сабаха после выполнения им деликатного и не терпящего огласки поручения. В конце концов он пришел к выводу, что лучше всего ввести в организм агента медленно действующий яд, который должен сработать не раньше, чем вышеупомянутый ас-Сабах завершит свою миссию. С тех пор Тамим невзлюбил доктора Газеви. Доктор, впрочем, платил ему тем же, обращаясь с ас-Сабахом как с безличным лабораторным животным.

Лестница наконец кончилась. Они оказались в помещении, до странности напоминавшем большой лифтовый холл старинного отеля, только по бокам от лифтов вместо милых сердцу администрации “Уолдорф-Астории” псевдоантичных ваз замерли литые фигуры автоматчиков.

При появлении полковника и ас-Сабаха автоматчики — каждый под два метра ростом — одинаковым движением взяли “на караул”. Сверкнули серебряные шевроны с искристо-белым, сахарным солнцем. Гранитные подбородки дернулись вверх и в сторону.

— Лучшие солдаты в мире, — громко сказал полковник. — Гвардейцы Белого Возрождения, гордость нации…

Ас-Сабах, знавший о Гвардии Белого Возрождения все, что знал о ней король ибн-Сауд, вдруг поймал себя на странной мысли — солдаты караула показались ему андроидами, стандартными персонажами фантастических фата-морган. Вряд ли такая ассоциация могла прийти в голову королю, человеку глубоко религиозному и судившему об искусстве фата-морган только по рассказам советников. То, что король дилетант и похвалы его стоят недорого, ас-Сабах выяснил довольно скоро, а позже убедился, что ибн-Сауд вообще считает ремесло импер-сонатора насквозь греховным. Что, впрочем, не мешало королю использовать презренного лицедея в качестве своего двойника.

С шелестом разошлись хромированные дверцы лифта, и ас-Сабах с полковником вошли. Роль лифтера здесь, разумеется, выполнял гвардеец — близнец тех, что стояли в холле, — такой же огромный и с таким же гранитным подбородком. Он вскинул руку к фуражке, Бейли коротко кивнул ему, и лифт, помедлив секунду, рухнул куда-то вниз.

“Ты приближаешься к вратам ада, — повторял про себя ас-Сабах, — будь же спокоен и тверд, ибо Аллах не оставит тебя в своей милости…”

“Я не знаю, куда тебе предстоит попасть, Тамим, — сказал ему король. — Когда Совет Семи собирался в Хьюстоне, это обычно происходило в здании, называемом Башней Финча, еще-с тех пор, когда он был губернатором Техаса. Но сейчас речь идет не о встрече Совета. Поэтому я не могу сказать, где именно ты окажешься. На всякий случай готовься к тому, что тебе придется спуститься в ад”.

Он знал, подумал ас-Сабах, но если знал, почему не поделился своим знанием со мной ? Ведь это разрушает образ, я все больше выскальзываю из оболочки Хасана ибн-Сауда Четвертого и становлюсь собой — маленьким испуганным мастером импер-сонации… Нет, я не должен так думать… я не должен бояться… дух мой крепок и благословение всевышнего надо мною… Гордость и слава династии не дают мне права испытывать страх, ибо что такое адское пламя для неукротимого воина Аллаха…

Лифт замедлил движение, бешеное биение сердца постепенно успокаивалось. Великан-гвардеец перехватил автомат левой рукой, взял “на караул”. Кабина остановилась.