Война за "Асгард" - Страница 17

— Прекрасный город, — сказал Бейли. — Мы считаем, что это про него сказано в Библии: Новый Иерусалим. Как вы полагаете, Ваше Величество?

— Так говорил Пророк Смит, — ответил ас-Сабах спокойно. — Мы чтим Пророка и его слова.

Полковник удовлетворенно кашлянул.

— Еще бы нам его не чтить. Мы все обязан и ому жизнью Мой отец служил в авиации во время последней войны с ублюдком Хусейном, его эскадрилья базировалась под Джиддой, это где-то в ваших краях. Он рассказывал, что в то время у вас не продохнуть было от разных индусов да китаез, а уж ниггеров по улицам шлялось больше, чем в самой Африке. Вот кто обжирал вас, жировал на вашей нефти, пил вашу воду! А Пророк всему этому положил конец…— Он вполоборота повернулся к ас-Са-баху — на плече золотом блеснула эмблема Федерации — расправивший над планетой белые крылья орел, — и, понизив голос, добавил: — Да и у нас, если говорить начистоту, царил самый настоящий содом. Половина Техаса по-английски вообще не понимала, разве что самую малость. Тогдашнее правительство даже собиралось сделать испанский вторым государственным языком страны… Ниггерам нельзя было в лицо сказать, что они ниггеры — вы представляете? Вас бы по судам затаскали, честно говорю Но все это, слава господу, кончилось. Теперь в Америке люди чувствуют себя так, как и должны чувствовать овцы пастыря доброго…

“Интересно, — подумал ас-Сабах, — когда настоящий Хасан ибн-Сауд приезжал сюда, эти сумасшедшие и с ним разговаривали будто со случайным попутчиком в автобусе? И как его королевское величество реагировал на такое обращение? ”

— Полковник, — сказал он холодно, — вы меня весьма обяжете, если поднимете перегородку между нашими сиденьями. Мне необходимо поработать с документами.

“Не бойся ставить их на место, — учил его король. — Пока ты — то есть я — зачем-то им нужен, они будут плеваться и огрызаться, но выполнят все твои распоряжения. Если же ты проявишь слабость, то, во-первых, они могут заподозрить неладное, а во-вторых, устроят тебе совершенно нестерпимую жизнь.

Единственный человек, с которым ты должен вести себя почтительно, это сам Пророк или тот, кто выдает себя за Пророка. Говорят, ему никто никогда не говорил “нет” — во всяком случае, никто из тех, кто остался после этого жив. Здесь дело не в гордости — просто если ему что-то взбредет в голову, то расплачиваться придется не только тебе или мне. Постарайся хорошо запомнить мои слова, Тамим”.

Тамим запомнил. Все беседы с королем — они разговаривали трижды — отпечатались в его памяти в мельчайших деталях. Попутно он проглотил огромный объем дополнительной информации: воспоминания самого Хасана ибн-Сауда, административная структура Федерации и Совета Наций, базовый курс экономики, картотека на две с половиной тысячи персоналий. Но эти данные забивались в память в течение недели специальной мнемонической программой и, независимо от его желания, сохранялись там несколько месяцев. Здесь же срабатывал совершенно другой эффект — закрывая глаза, ас-Сабах видел себя и слышал свой собственный голос, обращенный к безликой темной фигуре, похожей на смутное отражение в старинном матовом зеркале. Собственно говоря, именно это и называлось имперсонацией.

Когда Хасан ибн-Сауд Четвертый, король Аравии и Эмиратов Персидского залива, объяснил, что ему нужно от скромного имперсонатора пиратских фата-морган Тамима ас-Сабаха, тот испытал острый леденящий ужас. Ужас и обида — вот те два чувства, которые владели ас-Сабахом в ту ночь на веранде, когда благоговение перед королем рассыпалось в прах от слов Хасана ибн-Сауда:

— Хьюстонский Пророк жив и хочет меня видеть. Не знаю, зачем я ему понадобился, рискну только предположить, что это как-то связано с Большим Хэллоуином. Признаюсь тебе: в мои планы не входит покидать страну до наступления месяца Шав-валь. Но и отказать Пророку я тоже не могу. Поэтому я решил подыскать человека, который сыграл бы роль короля Аравии перед лицом Иеремии Смита или того, кто унаследовал его власть. Тамим ас-Сабах, знай, что я выбирал долго и остановил свой выбор на тебе.

“Ну почему именно на мне?” — хотел крикнуть Тамим, но удержался при мысли о таящихся во тьме телохранителях короля. Хасан ибн-Сауд, словно услышав его так и не родившийся крик, тихонько засмеялся.

— Тому много причин, Тамим ас-Сабах. Во-первых, хотя это и не главное, ты очень похож на меня. Нет нужды делать тебе пластическую операцию — достаточно изменить прическу, подстричь усы и бородку, немного изменить походку… Но, повторяю, это не самое важное — в конце концов, моя внешность вполне заурядна, что бы ни говорили по этому поводу придворные льстецы. Самое важное — то, что ты имперсонатор, причем превосходный. Открою тайну: несколько лет назад тебя обнаружили во время полицейской операции по выявлению дилерской сети нелицензионных фата-морган. На тебя донес один из твоих же поставщиков, имени я, разумеется, не помню, да оно и не имеет значения — человек этот все равно уже давно умер. Но качество программ, попавших в руки полиции, оказалось столь высоким, что чья-то умная голова решила не арестовывать тебя, а всего лишь занести в особый список… Оживленные тобой персонажи не уступали лицензионным голливудским матрицам! Тамим ас-Сабах, ты настоящий гений имперсонации, при этом гений, совершенно никому не известный! Прозябающий в жалком одноэтажном доме в старом районе, создающий свои шедевры на допотопном оборудовании убогой лавчонки… Откровенно говоря, я сомневался, что мне удастся найти человека, столь полно отвечающего всем моим требованиям. Почему ты не пробился наверх, Тамим?